Почему у меня только бутылка рома и никакого йохохо
Нидерланды/Фем!Россия. Каждое утро оставлять тюльпаны под дверью России. В один прекрасный день обнаружить на своём столе подсолнух.
Спасибо, Коммунальный Иерихон! Отличное исполнение.
Пишет Гость:
Спасибо, Коммунальный Иерихон! Отличное исполнение.
Пишет Гость:
28.01.2011 в 23:53
Warning: немножко АУ, пожалуй. Вряд ли в каноне возможно близкое соседство Нидерландов и России.)
487 слов.
Голландец наклоняется, и на алый коврик у порога уже привычно ложится букет тюльпанов. Разноцветные яркие бутоны и сочные стебли с листьями, на которых кое-где подрагивают капельки воды, еще дышат утренней прохладой, и их едва уловимый аромат на мгновение делает мир вокруг немного светлее. Нидерланды с улыбкой прячет нижнюю часть лица в мягкий полосатый шарф. Он знает, что многие боятся "железной русской", но ему она кажется просто красивой девушкой, достойной внимания и цветов.
Ее имя - Анна, Анна, он повторяет про себя, чтобы не забыть, чтобы прочувствовать, - терпко пахнет чем-то отчаянно-летним, палящим и солнечным. Идя на работу, голландец приносит ей цветы, прекрасно зная, что избегает встречи со славянкой, сам не понимая, отчего не хочет поприветствовать ее лично. Но в это утро вышитые занавески на окне чуть колышутся; быть может, просто сквозняк? Легкая рябь игривого ветерка? Оставив букет, завернутый в хрусткую, жесткую коричневую бумагу, прихваченную синей лентой, голландец уходит, не оглядываясь назад. Вошедший в традицию маленький ритуал никогда и никем не обсуждается - Нидерланды словно бы забывает и сам, что делает так каждое утро, и уже через несколько минут его мысли занимают совсем другие, будничные, предметы.
Он никогда не разбирает собственные поступки, как это свойственно многим. Голландец серьезен, но ему так хочется порой позволить себе необдуманные, непредсказуемые вещи.. и он не сравнивает мысленно Анну с трепетными цветами, как следовало бы предположить, он вообще мало размышляет о ней; а его обширный палисадник, тем не менее, ежеутренне терпит некоторые потери. Франциск бы назвал это ухаживанием.. Наверное, то же самое предположил бы наивный Венециано. Германия вряд ли стал бы делать такое анонимно, да и цветы - это не в его духе. И только Нидерланды, всеми признанный "скупой рыцарь", не сомневаясь следует собственным желаниям, срезая самые лучшие тюльпаны для той, которую никогда не жаждал назвать своей. К чему подобные мысли? И без того.. и без того жизнь, движущаяся по привычной колее, спокойна и прекрасна.
И что ему до нежной дрожи занавесок на окнах дома гордой и своевольной русской?
Когда Нидерланды возвращается домой, то уже с прихожей чувствует нечто необычное. Другое, чужое дыхание, жаркое и в то же время шелковое, словно лед. Бояться гостей не входит в его привычку, и, даже прикрыв глаза, он следует по чужому аромату, почти осязая гладкую шерсть ее шарфа, упругую волну ее волос. Конечно, Анна была здесь. Конечно, ведь в этом доме так часто творится волшебство вне закона. Приют фей, потустороннее царство, совсем немного всколыхнувшееся от вторжения, но..
Но Анны нет, и голландец в растерянности смотрит на свой стол, где сорванным с неба солнцем покоится ее цветок. Сотня золотистых лепестков и темная сердцевинка притягивают взгляд, слишком ярким пятном выделяясь среди обыденно неброских вещей.
Возможно, лишь теперь, взяв его в руки, Нидерландам приходит в голову четко сформировавшаяся мысль, простая и сверкающая словно начищенная мельхиоровая ложка из свадебного сервиза его сестрицы. И он негромко произносит вслух, усмехаясь уголками тонких сухих губ и со вздохом ставя подсолхнух в вазу рядом с тюльпанами:
- Возможно, пришло время просто сказать: "Привет"?..
URL комментария487 слов.
Голландец наклоняется, и на алый коврик у порога уже привычно ложится букет тюльпанов. Разноцветные яркие бутоны и сочные стебли с листьями, на которых кое-где подрагивают капельки воды, еще дышат утренней прохладой, и их едва уловимый аромат на мгновение делает мир вокруг немного светлее. Нидерланды с улыбкой прячет нижнюю часть лица в мягкий полосатый шарф. Он знает, что многие боятся "железной русской", но ему она кажется просто красивой девушкой, достойной внимания и цветов.
Ее имя - Анна, Анна, он повторяет про себя, чтобы не забыть, чтобы прочувствовать, - терпко пахнет чем-то отчаянно-летним, палящим и солнечным. Идя на работу, голландец приносит ей цветы, прекрасно зная, что избегает встречи со славянкой, сам не понимая, отчего не хочет поприветствовать ее лично. Но в это утро вышитые занавески на окне чуть колышутся; быть может, просто сквозняк? Легкая рябь игривого ветерка? Оставив букет, завернутый в хрусткую, жесткую коричневую бумагу, прихваченную синей лентой, голландец уходит, не оглядываясь назад. Вошедший в традицию маленький ритуал никогда и никем не обсуждается - Нидерланды словно бы забывает и сам, что делает так каждое утро, и уже через несколько минут его мысли занимают совсем другие, будничные, предметы.
Он никогда не разбирает собственные поступки, как это свойственно многим. Голландец серьезен, но ему так хочется порой позволить себе необдуманные, непредсказуемые вещи.. и он не сравнивает мысленно Анну с трепетными цветами, как следовало бы предположить, он вообще мало размышляет о ней; а его обширный палисадник, тем не менее, ежеутренне терпит некоторые потери. Франциск бы назвал это ухаживанием.. Наверное, то же самое предположил бы наивный Венециано. Германия вряд ли стал бы делать такое анонимно, да и цветы - это не в его духе. И только Нидерланды, всеми признанный "скупой рыцарь", не сомневаясь следует собственным желаниям, срезая самые лучшие тюльпаны для той, которую никогда не жаждал назвать своей. К чему подобные мысли? И без того.. и без того жизнь, движущаяся по привычной колее, спокойна и прекрасна.
И что ему до нежной дрожи занавесок на окнах дома гордой и своевольной русской?
Когда Нидерланды возвращается домой, то уже с прихожей чувствует нечто необычное. Другое, чужое дыхание, жаркое и в то же время шелковое, словно лед. Бояться гостей не входит в его привычку, и, даже прикрыв глаза, он следует по чужому аромату, почти осязая гладкую шерсть ее шарфа, упругую волну ее волос. Конечно, Анна была здесь. Конечно, ведь в этом доме так часто творится волшебство вне закона. Приют фей, потустороннее царство, совсем немного всколыхнувшееся от вторжения, но..
Но Анны нет, и голландец в растерянности смотрит на свой стол, где сорванным с неба солнцем покоится ее цветок. Сотня золотистых лепестков и темная сердцевинка притягивают взгляд, слишком ярким пятном выделяясь среди обыденно неброских вещей.
Возможно, лишь теперь, взяв его в руки, Нидерландам приходит в голову четко сформировавшаяся мысль, простая и сверкающая словно начищенная мельхиоровая ложка из свадебного сервиза его сестрицы. И он негромко произносит вслух, усмехаясь уголками тонких сухих губ и со вздохом ставя подсолхнух в вазу рядом с тюльпанами:
- Возможно, пришло время просто сказать: "Привет"?..